Годайме Хокаге. Отступление восьмое-девятое.

Ха, готово продолжение.

Даже отбечено 🙂 Радуйтесь люди.

Отступление Восьмое

Небо потихоньку светлело, мутный рассветный воздух над лесом лениво расцвел с одной стороны желто-алым. Вызывающе режущая глаз гамма. Тучи, еще с вечера обложившие все небо, по краям светились охрой. И привычной свинцовой синью в основной своей массе. Сейчас казавшейся какой-то нездоровой морской глубиной, отливающей в тяжелый зеленый.

Воронье на свалках уже было видимо черными точками. Хриплое карканье поднималось крошечными облачками тепла, мгновенно истаивало в утренней дымке, смешивающейся с остатками этого «недотумана». Привычная серость вымоченных дождем зданий вносила нотку постоянства в округу.

Занимался новый день.

Лис стоял на крыше Дворца Хокаге и разглядывал лежащую внизу пустую площадь. Изорванные унылые лохмы туч цеплялись за острые отроги Скалы Хокаге. Порывами налетал промозглый ветер — первый месяц осени еще даже не перевалил за свою половину, а в утреннем воздухе, на редкость таком холодном и сыром, уже слышалась мягкая, но неумолимая поступь подступающих холодов. И пусть днем как всегда народ будет прятаться по теням от никак не угасающего зноя, но вот в это рассветное время понимаешь, что еще несколько дней — неделя максимум — и придется доставать теплые плащи.

Это ненормально. Такая погода подходит Суне, с ее пустыней и невероятными ежесуточными перепадами температур. Но не Конохе, с мягким климатом и отсутствием суровых холодов.

Но именно так — тихо, вовсе даже без приличествующей помпезности — однажды случился обрыв привычного хода реальности, впоследствии разорвавший в ошметки всю внутреннюю жизнь деревни. Сейчас Лис этого еще не осознавал.

Понимание пришло гораздо позже. С опустившимся на землю снегом в начале ноября. Аномально ранняя, аномально холодная зима пришла вместе с новой Хокаге. Видимо, стужа-вьюга в ее сердце отразилась и наружу, призывая в обыденную реальность предвестников и символы смерти.

Но сейчас не об этом. Сейчас Лис просто чувствовал, что еще чуть-чуть, и по утрам начнет ложиться изморозь. Покрывая тонкими неприхотливыми узорами землю, траву на ней, деревья… и бедных-несчастных дежурных АНБУ. Замученных бессовестным Ширануи.

Лис тихонько зевнул и вновь уставился за горизонт. Засыпая прямо стоя на продуваемой всеми ветрами крыше: это уже его третье дежурство подряд. Генма вконец обалдел!.. Нельзя же так гонять бойцов! Даже если они из провинившегося подразделения.

В конце концов, Хорек виноват, Лось виноват, Олень протупил. Ну и хрен с ними, с идиотами! Но остальных-то за что?! И командиром у них — Бурундук. Так пусть бы одного Бурундука вместе с его командой придурков и натягивали! Оставшаяся дюжина тут причем?..

Совести нет у Ширануи. Вот ни на грамм!

— Лис, — с хрипом возвестил наушник. Прокуренным голосом Зайца из пятого.

— Чего тебе? — не удержавшись от очередного зевка, выдавил парень.

— Да шифровка тут с северо-западной границы пришла. Кого слать за Ширануи?

— А Мыша отправь.

— Мышь его боится.

— Мышь мне должен. Так что пусть топает к своему любимому (идолу)* и не пищит.

— Не понял?

— Ну, у Мыша Генма — что-то вроде статуи ками в Храме Огня. Мышь на него чуть ли не молится…

— Извращенец! — коротко хохотнул Заяц и отключился. Лис пожал плечами: каких похабных анекдотов про Ширануи только не ходило!.. И сказ про двух-трех пассивных мазохистов среди АНБУ — еще самая приличный. И вполне цензурного содержания. А так — ну, с кем не бывает?..

Кого-то вечно тянет на «экзотику». Особенно в среде потомственных шиноби. И сам Лис не исключение. Вот вчера, например, умудрился между дежурствами славно так покувыркаться с какой-то молоденькой барышней — из далекой-далекой, «нижней» ветви Хьюг. Забавная такая девочка оказалась. С лиловыми глазами, без бьякугана. Но с очень ладной фигуркой…

Сзади внезапно прилетел мощный пендаль, и Лис лебедем навернулся с крыши. «Что за херня?!» — еще успел подумать в полете, на автомате хватаясь за рукоять вакидзаси, прежде чем через перила свесилась бесстрастная рожа Ширануи:

— Это тебе за сплетни на рабочем месте, уёбок. — Веером следом опустилось штук двадцать сенбонов, от которых пришлось уворачиваться уже в полете в быстром темпе. Но три в зад все-таки воткнулись.

«Попандос!» — подумал Лис, приземляясь на ноги перед окнами первого этажа и морщась от ноющей боли в ягодичной мышце. И печально воззрился в небо: ну что за день? Ну что за неделя?! Что вообще за хрень творится в последний месяц с Ширануи?!

Он же так всех своих друзей лишится, придурок! Взять ту же «шестерку»: да, Райдо и Генма уже долгие, и долгие годы кореша. Тут ничего не попишешь: преданный до зубовного скрежета Намияши будет его выбрыки терпеть всю оставшуюся жизнь. Как хорошая жена, м-да… И Пес для Ширануи в какой-то мере приятель. Пусть не самый близкий, но все же… Но Змея, Кролика, Коня и Петуха глубокие дружеские чувства при встрече с помощником Хокаге уже давно и слишком явно не обуревают. Предположим, это не его, Лиса, дело… Но он же тоже был во вполне неплохих отношениях с этим козлом безрогим! Так какого хера Ширануи сейчас выёживается?!

Риторический вопрос. Потому как ответа на него нет, и в ближайшем будущем — не предвидится…

__________
*игра слов: первый кандзи читается/произносится/пишется одинаково, последний — различается.

Отступление девятое

Наруто стонал во сне. Тихие звуки безжалостно ввинчивались в уши, вызывая желание встать и отряхнуться. Ну и заткнуть как-то. Вокруг вроде бы ни души, но если придурок демаскирует их, как в прошлый раз Сакура своим дурным визгом, то будет совсем не смешно. В эту ночь даже костер не разжигали, и Учиха нехило продрог. Уссуратонкачи надо было как-то расшевелить и успокоить. Иначе хрен он потом сам заснет: для наследника сильнейшего клана ночные кошмары тоже стали давними знакомыми. Так что тут он Наруто прекрасно понимал…

Тихо поднявшись, пригнулся и подошел ближе. Узумаки плакал во сне. И пытался откуда-то удрать — глазные яблоки быстро перемещались под веками. Очередной скулеж Саске уже не вынес: сел прямо на землю рядом со спальником, накрыл рот ладонью и потряс за плечо. Еще не проснувшийся блондин рванулся и сразу обмяк, уставившись на Учиху полубезумными, вконец испуганными глазами.

— Тихо ты. Будешь дальше так стонать, и на нас обязательно какая-нибудь козлина выйдет. Так что заткнись и спи молча.

Хорошенько пожеванная ладонь отдавала ноющей болью. Но убирать ее Саске не спешил: добе еще полностью не проснулся. Если сейчас заорет — все усилия пойдут насмарку. Точно весь лес перебудит. Поэтому Учиха терпел. И ждал узнавания во взгляде.

…Наруто впервые за целый месяц опять снился тот старый кошмар: он в каком-то бесконечном подвале, где всегда вода и трудно дышать. Ему страшно — дико страшно, и хочется отсюда сбежать. Как можно дальше. Но бег не помогает: коридоры никак не кончаются, он начинает задыхаться…

Что-то его выдернуло. Расфокусированное зрение донесло картину склонившегося над ним Учихи. Бледное лицо мальчишки маячило перед самым носом. Тот что-то тихо говорил. Наруто вздохнул с облегчением, еще толком не отдавая себе отчет, где он. Вконец искусанная ладонь тут же убралась, Саске начал вставать. Мальчика захлестнула паника, и он вцепился в мелькнувший рядом нарукавник. Обладатель раздраженно сверкнул глазами, Наруто сглотнул и сбивчиво попросил:

— Посиди так… немного, — все еще дрожащие руки и голос его выдавали. Было очень плохо. И уже все равно, что там кто завтра скажет. Просто не хотелось опять оставаться одному.

Учиха недовольно цыкнул, но плюхнулся обратно. Блондин вымученно улыбнулся и засопел буквально через полминуты. С крайне недовольной рожей, Саске снова попытался встать, — куда там. Можно было либо снять нарукавник, либо пришлось бы еще раз будить идиота. Но гениев простые решения не устраивают. Поэтому он решил извлечь из ситуации максимум выгоды и придумал третий вариант: остаться на месте. Тем более что из спальника с Узумаки могла получиться отличная, удобная грелка. А рука не так уж и сильно болит… Ухмыльнувшись, стал устраиваться поудобнее. Наруто как будто только этого и ждал: мяукнув что-то, свернулся в компактный клубочек вокруг покусанной конечности. Ну и самого Учиха.

— Уссуратонкачи, из тебя вышло отличное кресло! Всегда подозревал, что ты предмет мебели. — Но блондин его уже не слышал: причмокнув губами, наконец-то просто крепко спал, на этот раз без всяких кошмаров. Саске скривил рожу а-ля «вот кто б сказал раньше — не поверил бы», подтянул край спальника, как ему надо было, и расслабился. Задремал вполглаза, периодически чутко отслеживая округу и притихшее «кресло». Кресло действительно мирно дрыхло и никуда больше не дергалось. Учиха зевнул: скучно. Поспать бы. Но с дуры-Сакуры взятки гладки, а Узумаки последние несколько суток почти без отдыха. На всех привалах вызывался часовым. Идиот!

Саске немного раздраженно фыркнул. Огляделся еще раз. Лес отдавал в ушах нереальной ночной тишиной. Разбавленной только легкими звуками совиной охоты, шелестом змей, удиравших от расплодившихся в этой северной части местности ежей… драки каких-то обкуренных белок… сопением парочки зайцев, в ближайшем подлеске занимающихся продолжением рода… простуженным посапыванием Харуно и сонным сипением вымотанного, измочаленного не далее как вчера, бегуна. Лично им, Саске, измочаленного.

Наруто же спал абсолютно бесшумно. Учиха развернулся, укладываясь на бок и отодвигая острый локоть добе, впивавшийся ему в подреберье. Зевнул. Поразглядывал валяющиеся рядом перчатки. Проверил их крепления. Подправил положение страховочных колец: добе такой добе! Даже этим не озаботился… Примерил на свою руку. Удобные. Бросил обратно. Снова зевнул: скучно… Побибикал носопыркой. Нос смешно сморщился и потерся о протянутую ладонь. Саске побибикал еще раз.

— …ну баа-чан! Щекотно! — улыбка с лица Учихи сползла. Отвернувшись, довольно грубо потянул на себя край спальника и укрылся.

— Саске-бака! — пробормотал сквозь сон Наруто. — И ничего я не дурак, придурок! — завозился, еще больше выползая из спальника. Виновник хмыкнул, но уже примирительно:

— …еще какой дурак, — тихим шепотом, косясь на соседей. Те продолжали беспечно дрыхнуть.

— Пошли есть, Учиха, — выдал продолжение вновь завозившийся спальник. Да, надо бы растрясти придурка на котлетки.

— Только без Сакуры, — коротко фыркнул брюнет и с интересом прислушался: ответит или нет? Ответил.

— Угу. И без семпая.

— Какого еще семпая? — Даже наклонился ухом, чтобы получше расслышать еле слышное бухтение:

— Какаши-сана. — Учиха тихо, сдавленно заржал, сдерживаясь из последних сил. Хорошо, что сам Хатаке этого не слышал!.. И хорошо, что никто не видел самого Учиха в этот момент. Иначе — прощай, репутация.

— Уссуратонкачи. Спи уже! Молча.

Когда забрезжили первый лучи, Саске открыл глаза. Убедился, что за ночь ничего не случилось, два других идиота остались на своих местах, никто их не украл — а жаль, мелькнула мысль — и прикрыл глаза обратно. Так прошло еще почти полчаса. Наруто за ночь раскутался и уполз. Но продолжал прикидываться бубликом. Спальник оказался где-то сбоку. Зевнув, Учиха покосился на дрыхнущих без задних ног Сакуру и бегуна. Подавил желание облить их холодной водой из ведра. То что ведра и в помине не было, его не смущало. Наруто опять чего-то сонно мяукнул и тихо чихнул. Учиха аккуратно вытащил из ослабнувшей за ночь хватки нарукавник и побрел на свое место, за аптечкой. Пока его тут не застукали. Аккуратно протерев подзатянувшиеся за пару часов ранки, достал бинт… кое-как завязал, но узелок все норовил развязаться. Приоткрыл один глаз сонный Узумаки. Позевал, подумал и на четвереньках пополз к нему. Завязал узел, как надо и тут же отрубился обратно.

— Добе, ползи к себе! — зашипел на него Учиха.

— Отстань, придурок, — сквозь сон промямлил блондин. — Я и так у себя.

Учиха даже онемел от такой наглости.

— Щас пну. — Узумаки продолжал сопеть… было, конечно, такое желание — отнести его и закинуть в речку… но, во-первых, заорет, а во-вторых — тащить далековато. Проще взять придурка за шкирку и пройти пару метров до соседнего спальника. Но, как только его водворили восвояси, Наруто проснулся окончательно. И хвостом поплелся за ним — всё на ту же речку, умываться.

По возвращении, из лагеря слышался хриплый щебет Сакуры. Саске инстинктивно натянул нарукавник пониже, чтоб бинт не заметила. Но она таки заметила.

— Ой, Саске-кун, что с тобой? Где это ты?..

— Не твое дело, — довольно грубо одернул руку. — Мыться иди. Через десять минут сворачиваем лагерь.

Харуно пискнула и умчалась к речке. Наруто уже грыз какое-то яблоко. Перекинул ему второе. У самого Учиха оставались только сухпайки. А они невкусные. Так что выбирать особо не приходится. Хотя помидорам со сметаной и куску мяса он, лично, обрадовался бы гораздо больше…